Дорогие коллеги! В этом сообщении я хочу поделиться наблюдениями, возникшими в рамках обучающего проекта
"Психиатрия для психологов" Одна из тем, которые мы разбираем в рамках обучения - это работа с суицидальными тенденциями.
Феноменология обучающей группы часто отражает макросоциальные, общественные процессы. Работая с этой проблемой на курсе
"Психиатрия для психологов" я заметил любопытные явления. Хотя мои коллеги и не являются репрезентативной, среднестатистической социальной группой, так как в большинстве своем имеют опыт личной терапии, внимательны к своим психологическим процессам и имеют практический опыт, все же при обсуждении этого вопроса проявляются характерные для общественного сознания стереотипы и защиты при столкновении с тематикой смерти и суицида.
В ожидании этого модуля курса у группы поднимается тревога и сопротивление, обычно в виде привычных форм: опозданий, подшучивания, усиления пищевой активности. В ходе прояснения типичны катастрофические фантазии о последствиях обнаружения "этих мыслей у себя". На этом этапе оживляется магическое мышление и всемогущий контроль: "зачем это притягивать к себе", "если я об этом подумаю, то это обязательно произойдет", "мысли материальны". Но продвижение дальше раскрывает амбивалентную динамику интереса, возбуждения и тревоги.
Поддержка профессиональной идентичности и позиции исследователя помогает преодолеть сопротивление в группе и выводит обсуждение в конструктивную плоскость, появляется возможность встретиться с теми аффектами, которые поддерживают избегание работы с суицидальными тенденциями.
В чувствах преобладает вина, чаще относящаяся к социальным интроектам по поводу миссии помогающих профессий психотерапевт, психолог и связанной с этим гиперответственности за жизнь клиента, порой даже вне пределов человеческих возможностей.
Страх у специалистов обычно соотносится с проекцией собственной психологической "хрупкости" на человека - "а вдруг я этими вопросами сделаю ему хуже?". Здесь же работают механизмы профлексии - по принципу "я буду делать тебе то, что хотел бы делать себе" и как следствие темы смерти и суицида замалчиваются, делают терапию "комфортной".
Встречается так же раздражение и гнев, обычно связанные с переживанием утраты, возможного ухода клиента из терапии, ощущением давления этой проблемы на терапевта, необходимостью делать выбор и принимать сложные решения.
Стыд как аффект, сигнализирующий о столкновении с собственной некомпетентностью, обычно приводит к спешной переадресации "настоящему специалисту по этим вопросам", без прояснения, реальной оценки риска и своих возможностей.
Гораздо реже в практике психиатрии можно встретить обесценивание и презрение, связанные с религиозными и этическими убеждениями в «греховности» этих мыслей, слабости человека, привычными стереотипами о "шантажности" говорящих на эту тему и "честности" тех, кто делает это молча.
Все эти аспекты конечно же лишь часть этой сложной проблемы. В качестве рекомендации могу в первую очередь посоветовать: легализуйте тему смерти в терапии. Не только в ее возвышенном экзистенциально-философском контексте, но и в утилитарном, практическом.
Если человек проявляет суицидальные тенденции, стоит открыто спросить о суицидальных мыслях, прояснить детали, включая предполагаемый способ, внимательно собрать анамнез (особенно предшествующие суицидальные попытки), взять в фокус фон: пол, возраст, социальные факторы риска (одиночество, безработица, утраты близких), сопутствующую психопатологию (депрессия, зависимость, психоз, расстройства личности), соматические болезни (особенно хронические или малокурабельные).
Так же стоит оценить степень риска и на основании этого сделать свой личный выбор-работать или нет с этим клиентом? Кто и в какой степени ответственен за жизнь - вы как терапевт, стационарная психиатрия, родственники, социальные службы и самое главное сам человек?
Как говорил в одном из интервью мой коллега Кирилл Кошкин "нельзя запрещать смерть", забирать у клиента "право на суицид". На мой взгляд важно при этом помнить о полярностях, что помимо сил движущих к смерти, есть противоположное стремление - ЖИТЬ... Каждый из этих полюсов имеет право на уважение. В процессе терапии стоит помнить о соблазне встать на одну из этих сторон, поддержать расщепление и не дать осознать эти процессы, лишить опыта проживания кризиса.
В завершении могу процитировать слова одной из участниц курса по психиатрии: "я так боялась эту тему, а оказалось что просто ничего не знала, не хотела знать. Даже не думала, что с этим можно работать".
Удачи в практике, коллеги!
С уважением, кандидат мед. наук,
психотерапевт, Антон Ежов.