Депрессия и дисморфическое
расстройство. Случай Рейчел Трюарт

Итак, это началось с моих родителей, которые считали забавным подшучивать над моим носом: «нос свиньи» или «нос как клюшка» - были их излюбленными насмешками. В возрасте примерно девяти лет у меня начала округляться грудь, что стало еще одним поводом для насмешек и издевок. Хорошо помню, как я подпрыгивала к потолку, как ошпаренная, когда звучала песня в исполнении Рэя Паркера-мл. 'Ghostbusters'. Вместо припева они кричали 'Rachel Busters' (busters = сиськи - сл., прим.перев.) По мере взросления моя мать была настроена критически по отношению к моему весу. Вспоминаю, когда мне было одиннадцать, мы смотрели фильм «Грязные танцы». Моя мать сказала, как хорошо быть такой стройной. Подобные разговоры происходили постоянно. Не думаю, что они делали это с умыслом, просто это было частью веселья и шутки - однако для меня это стало началом ощущения себя как неудобной и переживания своих недостатков.

Примерно в это же время у родителей случались громкие ссоры, и я видела как несколько раз моя мать нападала на отца по разным поводам, и однажды бросила в него нож. Я всегда была папиной дочерью и боялась матери, поэтому когда отец ушел к другой женщине, с которой у него была связь, мой мир раскололся. Так он начал то уходить, то снова возвращаться, поскольку никак не мог решить, с кем он хочет быть. В конце концов они развелись, когда мне было одиннадцать, и сошлись снова спустя примерно год.

В это же время моя лучшая и единственная подруга переехала в Австралию. Это тоже подорвало меня. В результате всех этих расставаний, я чувствовала себя разбитой и подавленной. У меня начали появляться симптомы ОКР. Я была занята мытьем рук, уборкой и постоянным поддержанием порядка. Я считала это обязанностью, поскольку это было все, что я могла контролировать в жизни.

Спустя несколько месяцев я начала работать упаковщицей на фабрике. Это была самая монотонная работа из многих на фабрике и это было не тем, чем бы мне хотелось заниматься в жизни. Впрочем, у меня не было желания идти в колледж, и я мечтала стать писателем. Когда я сказала об этом родителям, это было встречено заявлением, что мне нужно действительно постараться, чтобы зарабатывать на жизнь как писатель. Так мои стихи, рассказы и рисование стали способом избегания в другой мир в пределах моей комнаты.

В мои семнадцать лет психиатр назначил курс антидепрессантов. В течение нескольких лет я пробовала другие медикаменты, ходила к другим психиатрам и проходила терапию, чтобы справиться с депрессией, ОКР и социальной тревожностью. Пару раз у меня были попытки суицида из-за передозировки. В двадцать лет я ушла из дома, ведь много лет хотела спрятаться от матери. Примерно в это же время я проходила курс арт-терапии. Билл стал (и является) ключевой фигурой в моей жизни. Я многое от него узнала, в частности, о причинах моего расстройства. Я посещала его занятия раз в неделю в течение года и почувствовала невероятное улучшение. Это изменение было очень заметным.

Однако, мысли по поводу дефектов моей внешности не утихали, и в результате я ушла из терапии, поскольку в это время было лето и оба маршрута в клинику, которую я посещала, вели мимо паба. Я не могла вынести, что все эти люди, сидящие на улице и пьющие свои напитки, будут глазеть на меня и смеяться над безобразной, толстой и уродливой Рейчел.

Лето всегда было для меня сложным периодом, не только из-за большего количества людей повсюду, но из-за того, что скрывать тело под одеждой становилось очень неудобным, и это меня расстраивало. Я пользовалась макияжем, чтобы мой внешний вид был принят в обществе. Однако на солнце каждый волосок, пятнышко и дефект казался в сотни раз хуже, чем в отражении в зеркале.

Моя социальная жизнь была довольно хаотичной. Если я отваживалась выйти, то выпивала и спала с кем попало. Я думала, что буду желанной, если кто-то захочет меня. Однако это было ненадолго, поскольку я знала, что мужчине не нужно быть от меня без ума, чтобы переспать со мной. Мать называла меня шлюхой. Я покончила с этим, когда почувствовала себя слишком уродливой, чтобы находиться в обществе. В двадцать семь лет у меня случились первые отношения с подросткового возраста. Я могла просто переспать с кем-то, поскольку не знала, что бывают доверительные и любящие отношения. Я боялась ответственности и, если честно, просто не привлекала подходящего мужчину. Отношения с моим партнером были дисфункциональными, потому что мы оба были психически нестабильны, и я очень ревностно относилась к его отношениям с другими женщинами. Я дошла до того, что контролировала каждый его шаг, проверяла телефон, заставляла удалять номера всех женщин, обвиняла в том, что он смотрит на других женщин, спит с ними и т.д. В наших ссорах я была агрессивной физически и оскорбляла словами. Через девять месяцев отношений я была в положении, и спустя еще девять месяцев родила нашу дочь (через кесарево). Отношения закончились нормально, когда моей дочери было три года. Через год я снова вступила в отношения с человеком, который жил где попало и у него была хроническая алкогольная зависимость. Снова я чувствовала опасность, когда он смотрел на других женщин по телевизору, в журналах или на улице.

Я просто не могла перенести то, что он сравнивает меня с ними. Я думала, что если он будет только со мной, то я буду в безопасности, ведь никому больше я не нужна. Вскоре я поняла, что из нас двоих, он контролирует все. Он постоянно упрекал меня и через полгода начал унижать физически. Он избил меня. Эти отношения стали причиной стресса, боли и страха. Полиция, социальные службы и суды - все пошло в ход. В конце концов я должна была сделать выбор между ним и моей дочерью. Двухгодичные отношения закончились. Оглядываясь на этот период, переживаю его как очень тяжелый, поскольку чувствую себя виноватой за то, что втянула свою дочь и на самом деле не могу поверить, что это случилось со мной. Но я выучила важный жизненный урок.

В тридцать пять лет я снова вернулась к арт-терапии. Сначала это была индивидуальная терапия с Биллом. Несколько месяцев спустя Билл предложил, чтобы я пошла в одну из его групп, поскольку он счел это полезным для меня. Так я согласилась попробовать… и сейчас, когда я это пишу, я все еще посещаю эту группу, учусь как быть в хороших отношениях, обсуждаю и проживаю свои проблемы с другими членами группы, у которых тоже были сложные семьи. Так же, примерно к тридцати пяти годам, я наконец отважилась поговорить о моей внешности с психиатром (я поделилась своими чувствами с Биллом и другими членами группы). Мне было неловко и непривычно рассказывать своему психиатру об этом, поскольку это не относилось к делу.