Таблица
"Личность пациента и реакция терапевта"

Терапевт склонен чувствовать по отношению к этим пациентам,
что его критикуют, не уважают и обесценивают. Они боятся, что
скажут что-то неправильно, или должны воздерживаться от
совершения каких-либо агрессивных действий, лишь бы пациент
не взорвался, не потерял самообладание, или просто ушел.
Параноидные пациенты склонны накапливать сильные чувства и
неприязнь терапевта, который в работе с ними, может
испытывать раздражение и злость, и сдерживать сильные
эмоции от того, что его неправильно поймут и отвергнут.

При работе с такими пациентами, терапевты склонны чувствовать
себя некомпетентными или неуместными. Они чувствуют
безнадежность и фрустрацию, испытывают больше сложностей,
чтобы наладить приемлемые отношения, будучи созвучными и
развивая чувство интимности с шизоидным пациентом. Они
беспокоятся, что не смогут помочь ему, или чувствуют, что
подводят его. Они даже могут подумать, что для пациента будет
лучше обратиться к другому терапевту или другому подходу.

Во время сессий с такими пациентами терапевт ощущает скуку,
смущение и досаду. Они не ощущают своей вовлеченности в
сессии, у них есть ощущение отстраненности и самоустранения (к
примеру, они думаю не о том, о чем говорят).

При работе с пациентами, страдающих асоциальным
поведением, терапевт может ощущать, что его не понимают,
воспринимают в штыки, или отвергают и могут переживать
ярость и раздражение. Довольно часто они чувствуют, что их
используют или манипулируют, или подталкивают к
установлению жестких рамок сеттинга. Иногда терапевту
кажется, что он грубо или подло поступил в отношении этого
пациента, или разозлился на него, из-за того, что взялся за его
лечение.

Терапевта переполняют сильные эмоции и чувства. В
особенности, гораздо сильнее, чем в отношении других
пациентов, терапевт чувствует, что влип, но не осознает этого,
пока сессия не закончилась. Пограничные пациенты могут
«пугать» терапевтов, которые работая с ними, испытывают
крайнюю тревогу, давление и озабоченность. Терапевт также
может чувствовать себя некомпетентным или неуместным и
часто испытывает смущение и фрустрацию. Он переживает, что не сможет помочь такому пациенту и иногда винит себя, что
сделал ему больно или огорчил его, поскольку чувствует себя
ответственным за это. Относительно этих пациентов терапевт
намного чаще обращается к коллегам за советом. Они
«особенные» пациенты и во время сессий терапевт может пойти
на большие уступки или траты ради них, чего с другими
пациентами не происходит (к примеру, чаще, чем с другими
пациентами, они затягивают время сессии).

С таким пациентом терапевт не ощущает скуки или смущения.
Наоборот, он полностью погружен и поглощен сессиями.
Истероидные пациенты склонны требовать много внимания от
терапевта, который ощущает излишнюю вовлеченность, и
испытывают больше сложностей с поддерживанием границ
сеттинга. Например, терапевт, чаще, чем с другими пациентами,
воздерживается от высказывания своего мнения или точки
зрения по поднятым пациентом вопросам, но более открыт в
вопросах испытываемых чувств и личной жизни.

Во время сессий с таким пациентом терапевту скучно, он
чувствует себя отстраненным и раздраженным. Терапевт не
чувствует своей причастности и этим часто фрустрирован.
Терапевт также чувствует, что его могут заменить, как будто он
ничего не значит для пациента. Терапевт может чувствовать, что
он неэффективен, обезоруженным тем, что его не замечают.

По отношению к таким пациентам терапевт может занимать
позицию защиты или заботы и утаивать свои страхи или
слабости. Они могут переживать своего рода чрезмерную
вовлеченность, к примеру, хотеть исправить какую-нибудь
неудачу или восполнить какую-нибудь брешь в отношениях этого
пациента с родителями или значимым другим. Действительно,
работая с пациентами, избегающего типа, терапевт часто
чувствует грусть или злость по отношению к людям, которые не
дали пациенту того, в чем он так нуждался. В то же время,
терапевт чувствует себя удовлетворенным или польщенным и
обнадежен результатами, которых достиг или достигает пациент
терапией.

Терапевт чувствует свою опеку, а также ощущает теплоту, почти
родительские чувства по отношению к пациенту. Пациент хочет,
чтобы ему дали то, чего он не получил от других и хочет, чтобы
его защитили. Терапевт справляется о таких пациентах у
родственников и значимых других чаще, чем о других пациентах.
Во время сессий они открывают свои чувства и личную жизнь
чаще, чем другие пациенты. Они чувствуют свою вовлеченность в
сессии и не ощущают смущения или избегания. Однако, они
часто ощущают тревогу или фрустрацию, и могут испытывать
чувство некомпетентности и неуместности. Они могут ощущать,
будто у них связаны руки или они втянуты в безвыходную
ситуацию.

Терапевт не чувствует себя причастным или вовлеченным в
сессии. Во время терапии они могут испытывать раздражение,
скуку и отчуждение. Терапевт не в восторге от работы с такими
пациентами и не обсуждает их с коллегами чаще, чем других
пациентов.